Надо сказать, что вопрос о прямой связи между обоими правительствами остро возник во время кубинского кризиса. Дело в том, что связь советского и американского посольств со своими центрами осуществлялась через обычные коммерческие телеграфные агентства. Телеграммы зашифровывались в посольствах и затем передавались на телеграф для отправки адресату. Посольствам долго не разрешалось пользоваться радиосвязью из-за взаимного опасения, что установка необходимой приемной и передаточной аппаратуры с большими радиоантеннами на крыше посольств позволит разведслужбам подслушивать правительственные и другие служебные разговоры в столице другой стороны.
Для этого были известные основания. Как нам стало известно спустя много лет, одной из причин упорного отказа американского посольства переехать на другое, более просторное и живописное место (речь шла о выделении участков для строительства более просторных современных зданий) было то, что рядом с посольством США в Москве проходила основная автомагистраль города. Она, помимо прочего, связывала Кремль и район загородных правительственных дач, где постоянно жили советские руководители. Когда были поставлены радиотелефоны на их автомашинах (сперва эта связь не шифровалась), то Хрущев и особенно Подгорный очень любили, пока они ехали на работу, поговорить по телефону со своими коллегами как по служебным делам, так и просто „посплетничать" Все это записывалось американскими службами радиоперехвата. Наши службы тоже стремились „прослушивать" пространство вокруг нашего посольства, но результаты были иные большая часть правительственных разговоров по радиотелефонам в Вашингтоне шифровалась.
Сейчас даже трудно поверить, до чего примитивна была связь с Москвой в грозные дни кубинского кризиса, когда счет шел не на дни, а на часы. Я, например, писал срочную телеграмму о разговоре с Р.Кеннеди. Она тут же шифровалась (сперва это тоже делалось вручную, а не шифромашинами). Затем по телефону мы просили телеграфное агентство „Уестерн Юнион" срочно прислать нам своего посыльного, чтобы забрать телеграмму. Мы, конечно, очень надеялись, что он сразу же отвезет телеграмму в агентство для срочной отправки в Москву. Но ведь он мог и остановиться где-то по дороге, встретив, например, знакомую девушку!
Именно этой примитивной связью и объясняется тот весьма необычный шаг, к которому прибег Хрущев, когда посылал в решающий день, в воскресенье 28 октября, свой ответ президенту Кеннеди, ибо этот ответ во многом предопределял исход всего кризиса. Боясь опоздать, Хрущев, помимо передачи мне шифрованной телеграммой своего ответа президенту, который продублировали также через посольство США в Москве, дал одновременно указание тут же передать свой ответ открытым текстом по радио. На большой скорости с включенными сиренами вереница машин во главе с его помощником помчалась с загородной дачи Хрущева на радиостанцию, где текст послания немедленно передали в эфир.
Вот почему Громыко сначала спешно прислал мне краткую телеграмму о согласии Хрущева на условия Кеннеди, которую я передал Р.Кеннеди за несколько часов до основного послания Хрущева.
Все это побудило Хрущева и Кеннеди установить прямую проводную связь между Москвой и Вашингтоном на случай новых чрезвычайных обстоятельств.
Два кризиса — берлинский и кубинский — укрепили обоих лидеров в мысли о необходимости в постепенной нормализации советско-американских отношений.
Договор о прекращении ядерных испытаний. Раск в Пицунде
10 июня 1963 года президент выступил в Американском университете с речью, целиком посвященной вопросам войны и мира и советско-американским отношениям. Хрущев назвал ее лучшей речью любого президента США после Ф.Рузвельта. Советская пресса впервые за многие годы опубликовала полный текст речи президента США.
Кеннеди призывал к пересмотру американских подходов к „холодной войне". Главной целью должен быть мир. Для его обеспечения необходимо прекращение гонки вооружений и продвижение к разоружению. Он объявил о предстоящих переговорах в Москве и о своем решении прекратить ядерные испытания в атмосфере.
В качестве своего представителя на переговорах в Москве Кеннеди выбрал опытного дипломата Гарримана, пользовавшегося немалым уважением в Москве и лично у Хрущева (это особо учитывалось при выборе Гарримана).
В переговорах в Москве участвовали Громыко, Гарриман и английский представитель Хейлшел. Продолжались они около двух недель и закончились соглашением о частичном запрещении ядерных испытаний (в трех сферах, кроме подземных). По ходу переговоров были обсуждены разные варианты, так как камнем преткновения был вопрос о контроле за выполнением соглашения.
На решающей встрече Хрущева с Гарриманом и Хейлшелом советский премьер довольно образно изложил свою позицию. На иностранную инспекцию СССР не согласится, твердо заявил он, даже если речь будет идти о двух-трех инспекциях. Мы готовы пойти на прекращение всех испытаний ядерного оружия, но без инспекций, а лишь с применением „черных ящиков". Мы не согласимся ни на одну инспекцию, какая бы она ни была. Что касается ядерных испытаний в тех сферах, в отношении которых не возникает вопроса об инспекциях, то мы сможем подписать такое соглашение. Если говорить о шпионаже, то у нас, очевидно, разные представления по этому вопросу. Нам трудно поверить тем заверениям, которые дают на этот счет западные державы. Корда кот обещает, что он будет ловить только мышей и не тронет сала, то кот, может быть, сам верит в то, что он говорит, но вряд ли можно сомневаться в том, что кот возьмет и сало, когда этого никто не будет видеть.
Из-за спора о проведении инспекций на местах неудачей закончились длительные переговоры о договоре о полном запрещении ядерных испытаний. Подземные испытания остались вне договора. Был упущен важный шанс.
Во время визита в Москву специального представителя президента США импульсивный Хрущев выдал некоторые секреты советской разведки.
Разгоряченный беседой с Гарриманом, на которой присутствовал и американский посол Колер, советский руководитель пожаловался, что правительство США оказало нажим на западные страны с тем, чтобы они не выполняли заказов СССР на поставку труб для газопроводов. Гарриман стал было это отрицать, но тут же был остановлен. У нас есть достоверные сведения, заявил прямолинейно Хрущев, что правительство США предприняло такие действия по рекомендации своего посла в СССР Колера. Мы можем выдать Вам такой секрет.
Хрущев предложил Гарриману спросить в госдепартаменте, давал ли Колер такую рекомендацию. Там хранится его телеграмма. Это совершенно точно. Он, видимо, решил: вот тут я вам насолю. Однако с этими трубами сам Колер попал в трубу.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
